caenogenesis, посвящённый современной эволюционной биологии (кстати, очень рекомендую), – «...оказалось, что и Ламарк тоже был частично прав: включение в геном мобильных элементов приводит к самому настоящему наследованию приобретённых изменений». Во-первых, это просто оксюморон, так как изменения в любом случае должны быть так или иначе приобретёнными. И, во-вторых, отличие именно ламарковой теории в том, что она говорит о наследовании не просто приобретённых признаков, а признаков, приобретённых путём упражнения. Если, согласно современным мэйнстримным представлениям, придерживаться положения о том, что специфическим субстратом наследственности являются нуклеиновые кислоты, это означает, что в них вписывается информация, описывающая характер взаимодействия организма со средой. Это нарушает центральную догму молекулярной биологии, которая утверждает, что никакая осмысленная информация не вписывается в нуклеиновые кислоты иным образом, кроме как с других молекул нуклеиновых кислот. Таким образом, теория Ламарка неверна до тех пор, пока верна центральная догма.На мой взгляд, известные примеры «наследования по Ламарку» на центральную догму отнюдь не покушаются, поэтому и не являются истинно «ламарковскими» (иногда встречается термин «псевдоламарковские»). Например, горизонтальный перенос, хоть и демонстрирует нам «наследование приобретённых признаков», но признаки приобретаются отнюдь не путём «упражнения», что, вообще говоря, лишает нас оснований трепать попусту имя досточтимого французского шевалье.
Немного сложнее дело обстоит с CRISPR-системой, когда приобретаемые (и наследуемые) признаки появляются именно как ответ на специфические воздействия среды (вирусные атаки). Однако и здесь речь идёт не об «упражнении», а, напротив, о прямом заимствовании готовой генетической информации, то есть, в каком-то смысле, – о ещё одной форме горизонтального переноса.
